Тайна серебряной вазы   ::   Басманова Елена

С каждым новым штрихом, внесенным в свой облик, Брунгильда становилась все прекраснее.

– А какую прическу будешь делать ты? – проявила заботу о младшей сестре великодушная Брунгильда. – Что, если мы уберем твои волосы локонами и украсим цветком?

– Я, пожалуй, спрошу маму, – разглядывая себя в зеркале, решила Мура и побежала к Елизавете Викентьевне, наверное, уже за сто первым советом.

От нее она вернулась с твердым желанием: локоны и бант, но очень красивый, белый, шелковый, такой, чтобы глаз ласкал. Когда же Мура побежала к маме за очередным советом, какие украшения им с Брунгильдой выбрать: кораллы, бирюзу в серебре или медальон на черной бархотке, она услышала приглушенный отцовский голос:

– Мура, тише, не шуми, – прошипел через щель приоткрытой двери ванной комнаты Николай Николаевич Муромцев. – Ты готова? Великий мистик сегодня тебя примет.

– А как же, – начала было Мура.

– После первого действия в театре скажешь, что у тебя болит голова. Все поняла? Тихо. Только никому ни слова.

Профессор прикрыл дверь ванной и включил воду, ее шум вскоре дополнился приглушенным пением – Николай Николаевич тоже готовился к походу в театр и, стоя перед зеркалом с бритвой в руках, изображал из себя Вольдемара: «Кто может сравниться с Брунгильдой моей, сверкающей искрами ясных очей»... Игривое настроение отца в свете предстоящего великого события – посвящения Муры в магические тайны – выглядело, по меньшей мере, странно.