Страница:
4 из 26
– Так уж все и в конторах?
– Еще на кирпичном заводе, на аэродроме, в доротделе, в лесничестве. Мало ли где.
– Но ведь у вас в райцентре совхоз? По крайней мере отделение. Кто ж в поле работает?
– Сергачевские.
Село Сергачево лежало в трех километрах от Тиханова.
– Что ж они, на автобусе ездят?
– На грузовиках.
– Весело живете, – говорю.
– Не жалуемся.
Мы остановились возле щитового финского дома, покрашенного в желтый цвет.
– Зайдем, – кивнул Володя. – Это мое жилье.
Дом как дом – ничем не лучше других; веранда с крылечком под козырьком, сарай за домом, а впереди палисадник, обнесенный штакетником: молодые яблони, приземистая кустистая черноплодная рябина, аккуратные грядки клубники.
– Чей сад? – спрашиваю. – Кто садил?
– Сад мой, а дом казенный.
– Значит, надолго осел.
– Не в том дело. Просто я терпеть не могу оголенные дома. Крестьянская привычка: где живешь, там и сад ростишь. Это, знаешь, вроде зуда в руках; как иная бабка без веретена или вязальных спиц сидеть не может, так и я… Эти яблони из рязанского питомника привез – семилетки. А за рябиной в Мичуринск ездил.
Он отпер дверь под английским замком, снял в сенях со стены брезентовую куртку и стеганую фуфайку.
– Выбирай, что по душе, – подал мне.
– Зачем? – спросил я удивленно. – И так жарко.
– Пригодится. Зори у реки холодные, – нехотя ответил он, захлопывая дверь.
Мы прошли задами к ветлечебнице.
|< Пред. 2 3 4 5 6 След. >|