JК
Калинин :: Горький Максим
Страница: 25 из 29Жизнь, говорит, шахматы, каждаяфигура имеет свой собственный ход, а без этого - игры нет!"
Калинин простер над огнем руки - тонкие, нерабочие - и усмехнулся, подмигивая мне.
- Эти его слова я принял очень серьезно: "Значит- вот как? - думаю себе.- А ежели я не желаю играть с вами и проигрывать мою жизнь неведомо для чего?"
Он торжествующе поднял голос.
- И тогда стал я, братец ты мой, всматриваться в эту их игру, и увидал я, что живут все они в разных ненужностях, очень обременены ими, и всё это не имеет серьезной цены. Книжечки, рамочки, вазочки и всякая мелкая дребедень, а я - ходи промеж этого, стирай пыль и опасайся разбить, сломать. Не хочу! Разве для этих забот мать моя в муках родила меня и для этой жизни обречен я по гроб? Нет, не хочу, и позвольте мне наплевать на игру вашу, а жить я буду как мне лучше, как нравится...
В его глазах вспыхнули зеленые искорки, пальцы рук судорожно сцепились, и он взмахнул ими над огнем, как бы отсекая красные кудри.
- Конечно, я не сразу понял это, а - исподволь дошел. Окончательно же утвердил меня в этих мыслях один старец в Баку - мудрейший человек! "Ничем, говорит, не надобно связывать душу свою: ни службой, ни имуществом, ни женщиной, ниже иным преклонением пред соблазном мира, живи один, только Христа любя. И это - единое, что навсегда верно, единое навеки крепкое"...
- Ух! - воодушевленно крикнул он, надув щеки и покраснев от какого-то внутреннего усилия.
Калинин простер над огнем руки - тонкие, нерабочие - и усмехнулся, подмигивая мне.
- Эти его слова я принял очень серьезно: "Значит- вот как? - думаю себе.- А ежели я не желаю играть с вами и проигрывать мою жизнь неведомо для чего?"
Он торжествующе поднял голос.
- И тогда стал я, братец ты мой, всматриваться в эту их игру, и увидал я, что живут все они в разных ненужностях, очень обременены ими, и всё это не имеет серьезной цены. Книжечки, рамочки, вазочки и всякая мелкая дребедень, а я - ходи промеж этого, стирай пыль и опасайся разбить, сломать. Не хочу! Разве для этих забот мать моя в муках родила меня и для этой жизни обречен я по гроб? Нет, не хочу, и позвольте мне наплевать на игру вашу, а жить я буду как мне лучше, как нравится...
В его глазах вспыхнули зеленые искорки, пальцы рук судорожно сцепились, и он взмахнул ими над огнем, как бы отсекая красные кудри.
- Конечно, я не сразу понял это, а - исподволь дошел. Окончательно же утвердил меня в этих мыслях один старец в Баку - мудрейший человек! "Ничем, говорит, не надобно связывать душу свою: ни службой, ни имуществом, ни женщиной, ниже иным преклонением пред соблазном мира, живи один, только Христа любя. И это - единое, что навсегда верно, единое навеки крепкое"...
- Ух! - воодушевленно крикнул он, надув щеки и покраснев от какого-то внутреннего усилия.