Касатка   ::   Подсвиров Иван Григорьевич

Выйдет, если успею!

Несколько минут мы сидим молча, прислушиваясь к монотонно гудящему вентилятору. Выходит, и Босов, с виду такой неумолимо уверенный, твердый, тяготится мыслью о "корешке" - вполне возможно, даже сильнее, мучительнее меня. Где наши ровесники? Их почти нет в хуторе. Разбежались, разлетелись по белому свету - не дозовешься, не докличешься их, не с кем отвести душу, как прежде... Думая об этом, я неожиданно спрашиваю у Босова:

- А почему ты до сих пор не женился?

- Когда учился, было не до женитьбы. Вернулся сюда - впрягся в хомут и тяну. Защита диссертации, председательство... Веришь, некогда и в гору глянуть. Да и на ком я женюсь? Мои девчата давно уже замужем...

бабы, обзавелись детьми, с утра до ночи возятся по хозяйству. Тошно. Прошляпил я свою суженую. Поздно уже.

- У тебя же в приемной невеста сидит - заглядишься.

- Ты брось, брось, - пугается Босов, хмуря свои белесые, до желтизны выгоревшие на солнце брови. - Она еще девчонка. Что с нее взять? В прошлом году не поступила в институт, срезалась на немецком. Ее так и зовут у нас: хуторская невольница.

- Скоро экзамены. Думает она поступать вновь?

- Не интересовался, - отвечает Босов уклончиво, с тем стыдливо-умоляющим выражением глаз, по которому нетрудно определить, что разговор этот ему неприятен.

Дверь кабинета тихонько приоткрывается, и в щель просовывается чья-то взлохмаченная голова в сбитой на затылок шапке из потертых черных смушек.

- Заняты, Матвей Васильевич?

- По какому делу? - сурово глядит на нежданного посетителя Босов.