JК
Казарма :: Наседкин Николай
Страница: 58 из 195Темная дорожка асфальта начинает расти...
Приближается время обеда. Сержант Свиридов берёт новенького на заготовку в столовую. Акулов бегом разносит по столам объёмистые огняные бачки с супом и кашей, прохладные чайники с киселём, стопки алюминиевых чашек. Теперь ему жарко, и он часто утирает пот со лба тыльной стороной ладони.
Появляется личный состав роты. Чумазые, в черных от солярки и серых от цемента рабочих бушлатах и телогрейках, воины-строители рассаживаются за длинные столы. Гомон, смешки, звяканье посуды смешиваются в сплошной гул. Акулов приглядывается к своим новым товарищам, стараясь угадать в них будущих друзей.
Он садится за последний стол, чтобы самому наконец основательно пообедать, и сразу чувствует во всем теле приятную усталость.
- Новый, что ли? - спрашивает его солдат в пригнанной и чистой форме. Какой призыв?
- Декабрьский, - охотно откликается Акулов.
- Салага, значит? Так-так... - многозначительно роняет сосед.
- Перестань, Гандобин! - одёргивает его сидящий рядом Свиридов. - Хоть за едой отдохни.
- А тебя колышет, да? Трогают тебя? - огрызается тот.
- Зануда! - машет сержант рукой и отворачивается.
Когда рота уходит, Акулов вместе со вторым дневальным сдает на кухню грязную посуду, моет столы горячей водой, подметает пол под ними и только потом идёт в казарму. Там он пристраивается на табурете у окна и намеревается заслуженно отдохнуть.
Приближается время обеда. Сержант Свиридов берёт новенького на заготовку в столовую. Акулов бегом разносит по столам объёмистые огняные бачки с супом и кашей, прохладные чайники с киселём, стопки алюминиевых чашек. Теперь ему жарко, и он часто утирает пот со лба тыльной стороной ладони.
Появляется личный состав роты. Чумазые, в черных от солярки и серых от цемента рабочих бушлатах и телогрейках, воины-строители рассаживаются за длинные столы. Гомон, смешки, звяканье посуды смешиваются в сплошной гул. Акулов приглядывается к своим новым товарищам, стараясь угадать в них будущих друзей.
Он садится за последний стол, чтобы самому наконец основательно пообедать, и сразу чувствует во всем теле приятную усталость.
- Новый, что ли? - спрашивает его солдат в пригнанной и чистой форме. Какой призыв?
- Декабрьский, - охотно откликается Акулов.
- Салага, значит? Так-так... - многозначительно роняет сосед.
- Перестань, Гандобин! - одёргивает его сидящий рядом Свиридов. - Хоть за едой отдохни.
- А тебя колышет, да? Трогают тебя? - огрызается тот.
- Зануда! - машет сержант рукой и отворачивается.
Когда рота уходит, Акулов вместе со вторым дневальным сдает на кухню грязную посуду, моет столы горячей водой, подметает пол под ними и только потом идёт в казарму. Там он пристраивается на табурете у окна и намеревается заслуженно отдохнуть.