JК
Казарма :: Наседкин Николай
Страница: 70 из 195Кое-как пожарконфликта притушили. Отцы роты сделали участникам баталии устные выговоры, попеняли им за поведение, недостойное звания защитника социалистического отечества, приказали уложить вконец осоловевшего Петрова в постель, ну и, конечно, пригрозили: что-де в случае повтора будут приняты строгие меры вплоть до гауптвахты и задержки с увольнением в запас.
Но угли пожара тлели. Деды, естественно, не могли так просто, без последствий, оставить эту в общем-то уникальную выходку Аткнина. Бывало, что молодой не подчиняется старику, бывало, что на побои иной горячий салабон мог ответить и ударом, защищаясь, но чтобы салага избил деда в лёжку - это настоящее ЧП. Понимал своё положение и Аткнин. Другие молодые со страхом и сочувствием на него поглядывали, иные пытались подбодрить хотя бы на словах, поддержать морально. Он угрюмо отмалчивался.
Поздно ночью, когда личный состав роты, уставший, успокоился, когда храпы, стоны и посвисты заполнили душное пространство казармы, Аткнина, чутко ждавшего на своей верхней койке, торкнули в плечо.
- Вставай, иди в каптёрку - зовут.
Парень безропотно соскочил с постели, одеваться не стал, всунул босые ноги в сапоги, быстро накрутил на правую кисть ремень, оставив гибкий кончик в сантиметров десять с увесистой медной бляхой, и, белея в полумраке солдатским бельём, решительно зашагал вслед за черпаком-посланцем к берлоге каптёрщика.
Но угли пожара тлели. Деды, естественно, не могли так просто, без последствий, оставить эту в общем-то уникальную выходку Аткнина. Бывало, что молодой не подчиняется старику, бывало, что на побои иной горячий салабон мог ответить и ударом, защищаясь, но чтобы салага избил деда в лёжку - это настоящее ЧП. Понимал своё положение и Аткнин. Другие молодые со страхом и сочувствием на него поглядывали, иные пытались подбодрить хотя бы на словах, поддержать морально. Он угрюмо отмалчивался.
Поздно ночью, когда личный состав роты, уставший, успокоился, когда храпы, стоны и посвисты заполнили душное пространство казармы, Аткнина, чутко ждавшего на своей верхней койке, торкнули в плечо.
- Вставай, иди в каптёрку - зовут.
Парень безропотно соскочил с постели, одеваться не стал, всунул босые ноги в сапоги, быстро накрутил на правую кисть ремень, оставив гибкий кончик в сантиметров десять с увесистой медной бляхой, и, белея в полумраке солдатским бельём, решительно зашагал вслед за черпаком-посланцем к берлоге каптёрщика.