Киммерийское лето   ::   Слепухин Юрий Григорьевич

И не потому, что были умнее или располагали, как сейчас принято выражаться, большим объемом информации. Как раз информации было куда меньше, и ума — тоже. Но нам сердце подсказывало.

— Сердце? — Ника приподняла брови. — Я вас не совсем понимаю, Татьяна Викторовна. По-моему, сердце может подсказывать только в одном вопросе… А вы говорите — вообще?

— Да, Вероника, вообще, во всем. Вот видишь, как получается… иногда нам действительно трудно понять друг друга. Я не только о тебе — у нас и с Андреем бывали подобные разговоры. Печально это, дружок. Но что делать… Так дома у вас отношения наладились?

— Да, Татьяна Викторовна, сейчас нормально…

— В конечном счете все это, может быть, окажется и к лучшему. Кризисы иногда бывают — ну, как разрядка, что ли… Налить тебе еще кофе?

— Да, пожалуйста.

— И ешь, не заставляй себя упрашивать. Послушай, давно хотела спросить — почему ты вдруг перестала носить форму?

— В десятом почти никто не носит…

— Ты, по-моему, никогда не стремилась быть как все.

Ника слегка покраснела.

— Вы понимаете… — сказала она, помолчав, — этот костюм, например, мне подарила мама… другие вещи тоже. Я думала, ей будет приятно…

— А-а, — Татьяна Викторовна тоже смутилась. — Прости, я не знала. Вот тебе, кстати, пример того, что сердце может подсказывать не только «в одном вопросе»…

Наступила пауза.