Кёнигсберг   ::   Буйда Юрий

За меня все глупости Костян написал, мой двоюродный - почти родной - брат, полагавший, что годика через три он заткнет рты всемграфоманам. И будет нелюбезен он народам!

- Борис! - Катя вытянула ножки на полке в купе. - Скажи честно, а ведь ты вообще первый раз в жизни поездом едешь?

- А на армейскую службу в Уссурийский край я бурлаком дошел? Вагоны были похуже, но не телячьи, с деревянными полками. Ну а в такой благодати, ваше превосходительство, впервой, ой впервой!

- Кибартай проехали. А какие стихи писал Костян?

- Плохие, разумеется!

- Это я давно поняла. Не Данте, если верить тебе. Он читал тебе их?

- Я всегда бывал первой жертвой его логорреи... Но я любил его, Катя. И до сих пор не понимаю, на каком я свете без Костяна.

- Без Веры. Без Коня. Без и есть бес: в поле водит, мы - одни. Но ты поклялся рассказать о Костяне. Весь коньяк в твоем распоряжении, а мало будет - свистни: на цыпочках принесут. Это ж вагон СВ.

Я лихо скрутил пробку с "Арарата", налил в две рюмочки - Кате символически, глотнул из бутылки, потом опрокинул в рот из рюмки.

- Годится. Только я - лежа. Не возражаешь? Оповести храпом, когда скучно будет...

- Да чтоб я хоть раз в жизни захрапела...

- Ладно, тогда опусти ногу - складочка под коленкой мне навевает вовсе не эпические настроения.

Я поднял руки, закинул их за голову и закурил. Дымок струйкой потянул в узкую щель приспущенного окна.

Вообще-то Костян поселился в нашем доме задолго до своего рождения и появления своего отца.