JК
Кловис Дардантор :: Верн Жюль
Страница: 19 из 263Затем, облокотившись на поручни, принялся созерцать пенный шлейф за кормой «Аржелеса», будто столь желанный Дардантор, превратившись на время в тюленя, мог внезапно вынырнуть из бурлящей струи. Что же касается Агафокла, то он упорно выказывал полнейшее безразличие к переживаниям родителей; повергнутых в недоумение и скорбь.
Вокруг женщин вертелись горничные, а возле мужчин — юнги, ловившие каждый их жест, чтобы немедленно предложить свои услуги.
Интересно, сколько путешественников усядутся за обеденным столом? Этот вопрос неизменно вставал перед судовым врачом в начале каждого рейса, и он никогда не ошибался, предполагая; что от шестидесяти до семидесяти человек из сотни вынуждены будут пропустить трапезу.
Доктор, кругленький малорослый толстячок, на редкость живой и разговорчивый, всегда пребывал в хорошем настроении. Несмотря на свои пятьдесят, он оставался удивительно деятельной натурой, любил и поесть, и выпить, и обладал неправдоподобно большим набором рекомендаций против морской болезни, впрочем, в эффективность которых, если честно, не верил. Сила его заключалась в другом. Корабельный Гиппократ [22] так искусно вел утешительные беседы и столь деликатно убеждал в скором выздоровлении временную клиентуру, что несчастные жертвы Нептуна [23] невольно улыбались ему в промежутках между рвотными позывами.
— Да ничего не случится, — повторял он. — Только сделайте выдох, как почувствуете, что палуба приподнимается, и вдох, когда она опускается...
Вокруг женщин вертелись горничные, а возле мужчин — юнги, ловившие каждый их жест, чтобы немедленно предложить свои услуги.
Интересно, сколько путешественников усядутся за обеденным столом? Этот вопрос неизменно вставал перед судовым врачом в начале каждого рейса, и он никогда не ошибался, предполагая; что от шестидесяти до семидесяти человек из сотни вынуждены будут пропустить трапезу.
Доктор, кругленький малорослый толстячок, на редкость живой и разговорчивый, всегда пребывал в хорошем настроении. Несмотря на свои пятьдесят, он оставался удивительно деятельной натурой, любил и поесть, и выпить, и обладал неправдоподобно большим набором рекомендаций против морской болезни, впрочем, в эффективность которых, если честно, не верил. Сила его заключалась в другом. Корабельный Гиппократ [22] так искусно вел утешительные беседы и столь деликатно убеждал в скором выздоровлении временную клиентуру, что несчастные жертвы Нептуна [23] невольно улыбались ему в промежутках между рвотными позывами.
— Да ничего не случится, — повторял он. — Только сделайте выдох, как почувствуете, что палуба приподнимается, и вдох, когда она опускается...