Книга царств   ::   Люфанов Евгений Дмитриевич

Отец жениха и пособлявшие ему родичи выпроводили любопытных прочь из сеней, дверь замкнули – можно было в горнице продолжать веселье и пировать, а невесту сваха и сват проводили в подклеть, торопливо наказав ей быть с гостями особо приветливой, и следом за нею в подклеть просунулся князь Иван с молодым императором, а сват и сваха остались в сенях сторожить.

– Что ж ты, Петро, – выговаривал ему князь Иван по дороге домой. – На все был согласный, а как до дела дошло, опять оробел. И вышло, что опять я да я… Эдак ты и с нашей Катериной не сладишь, когда час подойдет.

– Видать тогда будет, – не хотел слушать его Петр, подставляя разгоряченное лицо морозному ветру.



IV



Давно уже Петр не видел ни Остермана, ни своей тетеньки Елисаветы и начинал скучать без них. Но Остерман уже не старался встречаться с ним. После похорон Натальи у него исчезла всякая надежда вернуть государя в Петербург. Сокрушенно вздыхая, говорил, что та беспутная жизнь, в которую вовлекли его Долгорукие, до хорошего не доведет, и старался заинтересовать его государственными делами. Тронутый увещеваниями, Петр плакал, просил Остермана не оставлять его, обещал исправиться и быть послушным, но, стоило снова свидеться с князем Иваном и с самим Алексеем Григорьевичем, узнать о новых охотничьих затеях, как все обещания, данные Остерману, забывались и все шло по-старому.

Возобновились было снова дружеские отношения с Елисаветой, и та жаловалась, что никто о ней не стал заботиться. Долгорукие завладели всем – властью, деньгами, подвергают всяческим лишениям, что у ее прислуги не бывает даже соли.