Книга странствий   ::   Губерман Игорь

Они давно дружили, за работой предавались шумным философским спорам, будучи попеременно правы и не правы, только Яков обожал, чтобы за ним оставалось последнее слово. И однажды на какой-то довод Фёдора ему Яков сказал:

- Ты, Федя, рассуждаешь прямо, как еврей. Ты, может быть, и есть еврей?

- Ты что? - обидевшись, ответил Фёдор. - Ты не знаешь, что ли? Хочешь, я тебе сейчас докажу?

- Да я твоё доказательство вчера под душем видел, - досадливо отмахнулся Яков. Но Фёдор в полемическом задоре вынул всё-таки и предъявил своё доказательство.

- Да, ты не еврей, - задумчиво согласился Яков, лихорадочно соображая, что всё-таки не за ним остаётся последнее слово. И язвительно добавил:

- Но и это - не хуй!

Все мемуары пишутся ещё и для того, чтоб неназойливо и мельком похвалиться и похвастаться. А у меня для этого хранится в памяти (и там пребудет вечно) удивительный житейский эпизод. Пять лет назад я получил на своё шестидесятилетие уникальный по душевной ценности подарок. Для того, чтоб рассказать о нём точнее, я отступлю от юбилея на полгода назад. Я получил тогда из Нью-Йорка от своего друга Юлия Китаевича довольно странное письмо. Он собирался торговать с Россией всяческой медицинской аппаратурой и просил меня прислать ему список людей (в Америке, в Германии, в Израиле, в России), с которыми я был настолько близок и которым я настолько доверял, что Юлик мог спокойно обратиться к ним за разными наводками на сведущих людей и вообще с некими вопросами. Я пожал плечами, смысла обращения не понимая, но немедленно составил такой список.