Князь Серебряный, Упырь, Семья вурдалака   ::   Толстой Алексей Константинович

- Вишь, - сказала она, - дождь полил! И молонья блистать начинает! А вот и гром, батюшка, помилуй нас, господи!

Гроза усиливалась все более и скоро разыгралась по небу беспрерывными перекатами, беспрестанною молнией.

При каждом ударе грома Иоанн вздрагивал.

- Вишь, какой у тебя озноб, батюшка! Вот погоди маленько, я велю тебе сбитеньку заварить…

- Не надо, Онуфревна, я здоров…

- Здоров! Да на тебе лица не видать. Ты б на постелю-то лег, одеялом-то прикрылся бы. И чтой-то у тебя за постель, право! Доски голые. Охота тебе! Царское ли это дело! Ведь это хорошо монаху, а ты не монах какой!

Иоанн не отвечал. Он к чему-то прислушивался.

- Онуфревна, - сказал он вдруг с испугом, - кто там ходит в сенях? Я слышу шаги чьи-то!

- Христос с тобой, батюшка! Кому теперь ходить. Послышалось тебе.

- Идет, идет кто-то! Идет сюда! Посмотри, Онуфревна!

Старуха отворила дверь. Холодный ветер пахнул в избу. За дверью показался Малюта.

- Кто это? - спросил царь, вскакивая.

- Да твой рыжий пес, батюшка, - отвечала мамка, сердито глядя на Малюту, - Гришка Скуратов; вишь, как напугал, проклятый!

- Лукьяныч! - сказал царь, обрадованный приходом любимца, - добро пожаловать; откуда?

- Из тюрьмы, государь; был у розыску, ключи принес! - Малюта низко поклонился царю и покосился на мамку.

- Ключи! - проворчала старуха.