Когда отцовы усы еще были рыжими   ::   Шнурре Вольфдитрих

- Что не заметил?

- Что я вам сделала подарок. Рождественский подарок. По сравнению с ним меркнут все подарки, которые вы получили или получите в будущем.

Неуверенно моргая, я, поднял на нее глаза.

Ее темные усики немного топорщились. Кажется, она впервые улыбнулась.

- Время, - произнесла она. - Я дарю вам свое время. Самое дорогое, что у меня сейчас есть.

Ровно пять ударов сердца она неподвижно стояла передо мной. Затем она выбежала, и я слышал, как она, чертыхаясь, надевала ботинки.

Через каких-нибудь двадцать минут кондуктор автобуса бесцеремонно растолкал нас. На всякий случай мы прикинулись спящими и лишь иногда сквозь щелки век считали рождественские елки в окнах домов.

Здесь Берлин кончался. В воздухе стоял резкий морозный запах старых капустных кочерыжек, доносившийся с полей орошения.

Я нес оба чемодана. Они были уложены заранее и стояли в гардеробе. Сжав кулаки в карманах пальто, за мной шла Ханна.

Через некоторое время мы увидели их. По хрустящему, твердому насту они шли навстречу нам. Никогда еще Макс не казался мне таким крохотным, как сейчас, на этом белом снегу. Не Макс, а маленький ребенок шагал теперь там.

Какое-то мгновенье мы все, продрогшие, молча стояли вместе.

- Может быть, - с трудом выговорил отец, - бал все-таки состоится. Думаю, вы не будете против, если мы попытаемся это сделать.

Господин Леви с отсутствующим видом кивнул.