Когда отцовы усы еще были рыжими   ::   Шнурре Вольфдитрих

Хотя почему, собственно, "Заботе главы семейства" Кафки нельзя быть шуткой? Равным образом почему невозможно назвать шуткой "Вечернюю молитву простуженной негритянки" Рингельнатца? Ну а поскольку мы все еще не ответили на риторические вопросы: чем была жизнь Дон-Кихота; чему доверил свои разрозненные листки Лихтенберг; что Моргенштерн дал перечувствовать Пальмстрему; чему посвятил свою живопись и прозу

Джеймс Тербер; чем Иоганн Петер Гебель вынудил заниматься Цундельфридера; что братья Гримм вытягивали из пряжи Парок; что Брехт заставляет проделывать г-на Койнера, восточные евреи - раввина, Ефраим Кишон - израильтянина? - то неужели и это все не шутка? Подозреваю даже, что не одна. А разве не шутки все басни Эзопа, не говоря уже о баснях Лафонтена и Лессинга и о сочинениях старика Фюрхтеготта Геллерта? Более того, подозреваю, что шуток среди произведений литературы гораздо больше, нежели хотелось бы допустить строгим господам германистам. Во всяком случае, те, кто наклеивает ярлыки "шутка", считают, что последняя должна быть веселой и безвредной, без особых претензий, утешительной, временами несколько грубоватой, но ни в коем случае не двусмысленной и, уж конечно, не сбивающей с толку.

Однако будучи по природе своей непослушной, шутка, боюсь, не очень-то прислушивается к этим требованиям. Конечно, можно допустить, что когда-то она была несложной и постигалась без труда.