Когда отцовы усы еще были рыжими   ::   Шнурре Вольфдитрих

Но отец настоял на своем, и что было еще хуже, у него оказался с собою котелок, куда он велел налить свою порцию, и на следующее утро так долго меня уговаривал, что я, упав в собственных глазах, все-таки выхлебал суп.

Ужас, я никогда еще не был так сыт. Выбежав на улицу, я сразу засунул палец в рот, и к вечеру, слава тебе, господи, опять проголодался, как обычно.

Была суббота, рабочий день. Окинув взглядом публику в балагане, отец удовлетворенно кивнул и сказал, что сегодня самый подходящий момент, чтобы попросить директрису о наградных по случаю дня рождения.

Проси, проси, думал я. И уже воображал себе лицо отца, когда Эмиль вручит мне десять марок. Наверняка будут и аплодисменты, Я раздумывал, должен ли я кланяться публике, пожалуй, не стоит, это всегда выглядит заискивающе.

Я долго сосал "майские листочки"; по-моему никогда еще у меня во рту не было столько слюны, как в тот вечер. Публика подобралась чудесная; у нее имел успех даже Клоруллуп, человек-рыба, а ведь это был самый скучный номер, какой только можно себе представить.

Потом вышел Эмиль. Он стоял на утыканной гвоздями доске, изрыгал пламя и гипнотизировал полицейского. Публика неистовствовала.

И наконец под глухую барабанную дробь начался гвоздь программы - номер с булочками. Эмиль был не в лучшей форме, видна было, что на сей раз ему действительно нелегко приходится. Но потом он все же справился со своей задачей и под грохот аплодисментов объявил, что тот, кто теперь повторит его достижение, получит в кассе десять имперских марок.