JК
Колесница Гелиоса :: Санин Евгений Георгиевич
Страница: 174 из 696 — Судя по всему, ты очень важный человек в Сицилии!
— Да, я член Совета базилевса Антиоха, — кивнул всадник. — И все равно повторяю — не называй меня господином!
— Хорошо, гос… — осекся Афиней и, виновато посмотрев на всадника, спросил: — А кто этот Антиох? Разве мы в Сирии?
— Мы в Новосирийском царстве! — нехотя усмехнулся всадник. — Так отныне Антиох повелел называть Сицилию. А сам Антиох — это Евн! Ну а тебя как зовут?
— Афиней! — охотно ответил грек.
— Афиней? — вздрогнул всадник. — Знакомое имя… Точно так же называли меня и мои господа. Афиней — значит, раб из Афин! Так ты действительно из Афин?! — в его глазах появилась радость. — Как там они? После рассвета по-прежнему никого не застать дома? А Пестрый портик? Он все еще собирает вокруг себя философов и ротозеев? Что же они обсуждают сегодня?
— Я не был в Афинах двадцать семь лет… — вздохнул Афиней.
— Тогда мои новости будут для тебя свежее! — с горечью усмехнулся всадник. — Ведь я всего два года, как оставил Афины. Вернее… — неожиданно помрачнел он, — Афины сами оставили меня и сделали Афинеем. Но здесь, в Сицилии, я снова стал Фемистоклом!
— А я, значит, Клеобулом? — нетвердо выговорил свое имя грек.
— Да! — улыбнулся Фемистокл. С того дня, как он оставил Афины, его облик изменился почти до неузнаваемости. Тугие щеки запали, лицо посерело, набрякло морщинами на лбу и в уголках губ. Минуя молодость, за годы рабства из юноши он превратился в зрелого, испытанного судьбой мужчину.
— Да, я член Совета базилевса Антиоха, — кивнул всадник. — И все равно повторяю — не называй меня господином!
— Хорошо, гос… — осекся Афиней и, виновато посмотрев на всадника, спросил: — А кто этот Антиох? Разве мы в Сирии?
— Мы в Новосирийском царстве! — нехотя усмехнулся всадник. — Так отныне Антиох повелел называть Сицилию. А сам Антиох — это Евн! Ну а тебя как зовут?
— Афиней! — охотно ответил грек.
— Афиней? — вздрогнул всадник. — Знакомое имя… Точно так же называли меня и мои господа. Афиней — значит, раб из Афин! Так ты действительно из Афин?! — в его глазах появилась радость. — Как там они? После рассвета по-прежнему никого не застать дома? А Пестрый портик? Он все еще собирает вокруг себя философов и ротозеев? Что же они обсуждают сегодня?
— Я не был в Афинах двадцать семь лет… — вздохнул Афиней.
— Тогда мои новости будут для тебя свежее! — с горечью усмехнулся всадник. — Ведь я всего два года, как оставил Афины. Вернее… — неожиданно помрачнел он, — Афины сами оставили меня и сделали Афинеем. Но здесь, в Сицилии, я снова стал Фемистоклом!
— А я, значит, Клеобулом? — нетвердо выговорил свое имя грек.
— Да! — улыбнулся Фемистокл. С того дня, как он оставил Афины, его облик изменился почти до неузнаваемости. Тугие щеки запали, лицо посерело, набрякло морщинами на лбу и в уголках губ. Минуя молодость, за годы рабства из юноши он превратился в зрелого, испытанного судьбой мужчину.