Колесница Гелиоса   ::   Санин Евгений Георгиевич

— Ты почему это не пьян? — накинулся он вдруг на гостя. — Или пей, или уходи!

— Я пью, Луций! — всхлипнул Тит, неумело поднимая левой рукой кубок. — Но, видно, мое горе сильнее вина… Была у меня семья — и нет больше семьи! Был дом — самый большой и красивый дом в центре Тавромения, и нет дома! Была вилла — где теперь она? Даже правой руки, которой я считал свои деньги и обнимал самых красивых рабынь Сицилии — и той больше нет! Взбесившиеся рабы захватили дом, перерезали семью, сожгли виллу, отрубили руку…

— Как тебе самому-то еще удалось выбраться? — неприязненно поглядывая на Тита, удивился Луций.

— О, это тяжелая и долгая история! Два года эти рабы держали меня в тюрьме и пытали, допытываясь, куда я спрятал свои сокровища… Они издевались надо мной, пинали ногами, жгли огнем. Но я молчал… Я боялся, что, выведав от меня все, они убьют меня, как убили моих лучших друзей: Дамофила, Фибия, Пансу… Когда же одна из пыток была особенно изощренной, я не выдержал. И показал им пещеру, где спрятал… свои деньги.

Луций покосился на пустой край туники Тита и покачал головой:

— Ну и сволочи эти рабы! Отобрать у человека деньги и еще отрубить руку! Могли бы по нашему римскому обычаю удовольствоваться хотя бы кистью!

Тит печально вздохнул:

— Так приказал им Евн…

— Сволочь этот Евн! Дважды сволочь!! — искренне возмутился Пропорций, мысленно проклиная царя рабов за то, что он не приказал следом за рукой отрубить и голову его кредитора.