Колосс Маруссийский   ::   Миллер Генри

Мы заняли столик в углу у входа, где к нам присоединился карлик, владелец нескольких борделей, который, похоже, получал безбожное удовольствие, к месту и не к месту вставляя: « Malment » [22] . Кацимбалис разматывал одну из тех своих историй, которые начинались, как пустячный эпизод, а заканчивались, как незавершенный роман — незавершенный потому, что ему не хватало запала, или места, или времени, или потому, что его одолевала сонливость и он решал пойти вздремнуть. Эта история, которую, как и другие его истории, я, не обладая терпением и мастерством Томаса Манна, не в силах пересказать, несколько дней преследовала меня. Не то чтобы она была такой необыкновенной, просто, глядя на простиравшееся перед нами море, он чувствовал потребность вольно разливаться в восхитительнейших отступлениях, внимательно и подробно останавливаться на самых банальных деталях. Я всегда сознавал, что искусство устного рассказа состоит в умении настолько возбудить воображение слушателя, чтобы он целиком погрузился в собственные фантазии задолго до конца истории. Лучшие истории, какие я слышал, были ни о чем, лучшие книги — фабулу которых я никогда не запоминал, самые интересные личности — те, с которыми никогда не встречался. Хотя происходило это со мной постоянно, я не уставал изумляться, как все-таки так случается, что с определенными личностями, которых я знал, мы, едва успев поздороваться, пускались в бесконечное странствие, сравнимое по ощущенью и траектории только с глубокой недолгой грезой, в которой бывалый мечтатель помещается, как кость в углубление сустава.