Колымские рассказы   ::   Шаламов В Т

- Что мнетвоя представка? Этапов новых нет - где возьмешь? У конвоя, что ли? Согласие играть "на представку", в долг, было необя[12] зательным одолжением по закону, но Севочка не хотел обижать Наумова, лишать его последнего шанса на отыгрыш. - В сотне, - сказал он медленно. - Даю час представки. - Давай карту. - Наумов поправил крестик и сел. Он отыграл одеяло, подушку, брюки - и вновь проиграл все. - Чифирку бы подварить, - сказал Севочка, укладывая выигранные вещи в большой фанерный чемодан. - Я подожду. - Заварите, ребята, - сказал Наумов. Речь шла об удивительном северном напитке - крепком чае, когда на небольшую кружку заваривается пятьдесят и больше граммов чая. Напиток крайне горек, пьют его глотками и закусывают соленой рыбой. Он снимает сон и потому в почете у блатных и у северных шоферов в дальних рейсах. Чифирь должен бы разрушительно действовать на сердце, но я знавал многолетних чифиристов, переносящих его почти безболезненно. Севочка отхлебнул глоток из поданной ему кружки. Тяжелый черный взгляд Наумова обводил окружающих. Волосы спутались. Взгляд дошел до меня и остановился. Какая-то мысль сверкнула в мозгу Наумова. - Ну-ка, выйди. Я вышел на свет. - Снимай телогрейку. Было уже ясно, в чем дело, и все с интересом следили за попыткой Наумова. Под телогрейкой у меня было только казенное нательное белье гимнастерку выдавали года два назад, и она давно истлела. Я оделся. - Выходи ты, - сказал Наумов, показывая пальцем на Гаркунова. Гаркунов снял телогрейку.