Страница:
10 из 16
— За что?
— Да ведь жид, господин полковник…
— Я спрашиваю: за что?
Он побагровел, но не произносит ни слова. Я говорю трубачу:
— Трубач, за что ротмистр Жгун застрелил еврея?
Трубач потупился: боится начальства. Но я настаиваю:
— Я приказываю тебе. Отвечай.
— За часы, господин полковник.
— Вы слышали, ротмистр Жгун?
Он молчит. Он «ест» меня по-солдатски глазами… Тогда я говорю:
— Расстрелять.
Я поворачиваю Голубку. И я не вижу, но знаю, что Егоров и Федя уже стаскивают его с седла и ставят тут же, у поповского дома, к стене. Я жду. Я жду недолго. Трещат два выстрела. Я командую:
— Справа по три. За мной! Шагом… ма-арш!
13 ноября.
Я помню: я познакомился с Ольгой случайно. Я шел по Петровскому парку. Был один из тех хромоногих дней, когда тревожит ненужная память и не смываются «печальные строки». Я встретил девушку. Она спросила дорогу. Мы долго шли рядом. Я молчал. Я молчал потому, что мне было жутко, — жутко моей сердечной тоски. А потом… Потом я наклонился к ней и взял ее руку. Но она посмотрела мне прямо в глаза так доверчиво и так ясно, что я смутился. И в смущении зародилась любовь.
14 ноября.
Просека. Лесная дорога. Кругом густой и частый, дремучий бор. Не скрипнет ель, не дрогнет подгнивший сучок, не хрустнет, падая, ветка. Пофыркивают негромко кони, и гулко и ровно постукивают сотни копыт. Изредка Федя, закуривая, чиркает спичкой.
|< Пред. 8 9 10 11 12 След. >|