Конец рабства   ::   Конрад Джозеф

На веранде стояла этажерка из орехового дерева (она прибыла на "Софале" в прошлом году, - все было доставлено сюда "Софалой"), на которой под бронзовыми прессами лежали кипы "Таймса" - еженедельного издания, большие номера "Роттердамского курьера", "Графика", в известной всему миру зеленой обложке, иллюстрированные номера голландского, журнала без обложки и немецкого журнала в переплете цвета "больной Бисмарк". Были здесь и новые ноты, хотя рояль (много лет назад привезенный на "Сбфале") благодаря влажной атмосфере лесного края был обычно расстроен. Ван-Уик раздражался, когда порой был отрезан от мира дней на шестьдесят и не знал причины опоздания "Софалы". А когда "Софала" наконец появлялась, мистер Ван-Уик спускался с веранды, переходил лужайку перед домом и с нахмуренным лбом шел к реке.

- Должно быть, судно ремонтировалось после какогонибудь происшествия?

Он бросал слова на мостик, но раньше чем кто-либо мог ответить, Масси уже перелезал через поручни на берег и подходил к нему, потирая руки и наклонив прилизанную голову, на макушкежоторой, казалось, приклеены были черные нитки и тесемки. Его до такой степени,бесила необходимость давать объяснения, что он начинал жалобно хныкать и в то же время пытался сложить свои толстые губы в улыбку.

- Нет, мистер Ван-Уик! Вы не поверите... Я нигде не мог раздобыть негодяя шкипера, чтобы выйти в море.

Ни один из этих ленивых скотов не хотел идти, а вы сами знаете, мистер Ван-Уик, закон...

Он хныкал и приносил извинения, с особой энергией произнося слова: тайные козни, заговор, зависть. Мистер Ван-Уик, с легкой гримасой рассматривая свои полированные ногти, говорил:

- Гм...