JК
Конвеэр смерти :: Прокудин Николай
Страница: 454 из 501Оттуда домой привезли уже недвижимым, на носилках…
…Отблагодарила Родина героя! Встретила ласковым приемом!
***
Ошуев расставался с полком. Банкет для штабных, построение всего личного состава, вынос Боевого Знамени части. Потом он вышел к нашему батальону и начал прощаться с офицерами:
— Товарищи офицеры! Ребята! Мужики! Вы уж простите меня за то, что я порой перегибал палку, свирепствовал, не давал вам житья. Мне было приятно с вами служить и воевать. Я горжусь нашей боевой совместной деятельностью. Вообще, не поминайте лихом. Если в чем виноват, извините. Не держите зла и обиды.
— Да мы все понимаем! — выкрикнул Стропилин.
— Ага, никаких обид! — гаркнул Афоня.
— Все нормально, товарищ подполковник! — воскликнул Мандресов.
— Султан Рустамович! Давайте сфотографируемся на память у обелиска! — предложил я, расчувствовавшись.
— Да, конечно, с удовольствием! — согласился Герой, и мы гурьбой рванули к постаменту, где стояла БМП.
Но что особенно было удивительно так это то, что Табеев, злейший его враг, шел в обнимку с Ошуевым и что-то говорил ему, словно просил прощения.
***
Уехали все, с кем я начинал. Вот и Мелещенко собрал чемоданы, найдя на пересыльном пункте себе сменщика на должность начальника клуба. Хитрец! Сваливает на два месяца раньше срока.
— Коля, а как же я? Мы приехали вместе, в один день, а теперь я брошен! — сказал я ему на прощение.
…Отблагодарила Родина героя! Встретила ласковым приемом!
***
Ошуев расставался с полком. Банкет для штабных, построение всего личного состава, вынос Боевого Знамени части. Потом он вышел к нашему батальону и начал прощаться с офицерами:
— Товарищи офицеры! Ребята! Мужики! Вы уж простите меня за то, что я порой перегибал палку, свирепствовал, не давал вам житья. Мне было приятно с вами служить и воевать. Я горжусь нашей боевой совместной деятельностью. Вообще, не поминайте лихом. Если в чем виноват, извините. Не держите зла и обиды.
— Да мы все понимаем! — выкрикнул Стропилин.
— Ага, никаких обид! — гаркнул Афоня.
— Все нормально, товарищ подполковник! — воскликнул Мандресов.
— Султан Рустамович! Давайте сфотографируемся на память у обелиска! — предложил я, расчувствовавшись.
— Да, конечно, с удовольствием! — согласился Герой, и мы гурьбой рванули к постаменту, где стояла БМП.
Но что особенно было удивительно так это то, что Табеев, злейший его враг, шел в обнимку с Ошуевым и что-то говорил ему, словно просил прощения.
***
Уехали все, с кем я начинал. Вот и Мелещенко собрал чемоданы, найдя на пересыльном пункте себе сменщика на должность начальника клуба. Хитрец! Сваливает на два месяца раньше срока.
— Коля, а как же я? Мы приехали вместе, в один день, а теперь я брошен! — сказал я ему на прощение.