Борт С747 приходит по расписанию   ::   Незнанский Фридрих Евсеевич

Но я даже мысли такой не могладопустить. Ведь это Славин ребенок, значит, он должен жить, должен быть всегда рядом. И я выходила его. Хотя он по-прежнему болен и нормальной жизни у него нет.

— Почему так получилось? — сочувственно поинтересовался Корешков, на минуту забыв о своей функции следователя.

— Это одному Богу известно. Я на здоровье сроду не жаловалась. Слава мой — тоже. Особо вредных привычек за нами не водилось. Выпивали умеренно, за компанию. Наркотиками не баловались, они раньше вообще были у нашего люда не в чести. А вот родился такой больной… Сначала я думала, пускай я терплю горе, зато маленький мой счастлив, потому что положения своего не понимает. Но со временем он стал мне уже не горем, а счастьем. Он единственный любил меня по-детски всей душой.

— Кажется, у вас ведь был еще один сын, старший, — осторожно напомнил Андрей.

Святковская вздохнула:

— Да, Коля. Ничего, кроме горя горького, тот мне не принес. Я только и вздохнула свободно, когда он наконец сгорел от водки своей проклятущей. Опять же непонятно, в кого. Мы с первым мужем выпивали не так чтобы уж часто, а Колька ведрами это зелье хлестал.

— А Надежда? Разве внучка не служила вам опорой, утешеньем?

— На Надьку мне любви уже не хватило. Все досталось мужу, а остальное Феликсу, израсходовала на него все до последнего.

— Если не любить, могли бы по крайней мере ее пожалеть. Ведь Надежду убили по-вашему распоряжению.

— Ничего подобного.