JК
Космонавты живут на земле :: Семенихин Геннадий Александрович
Страница: 427 из 485Он чувствовал, как две пары глаз сверлят его.
– Жарко, – сказал он спокойно и, достав платок, вытер лицо.
– Ты мне не темни, Иван Михайлович, – первым не выдержал Нелидов. – Твое мнение на этот счет?
– Володя Костров – мой хороший товарищ, – уклончиво ответил Дробышев, – и притом сын за отца не отвечает.
– Ты мне тут Сталина не цитируй.
Дробышев невозмутимо отмахнулся:
– Да разве он автор этого изречения? Сын за отца не ответчик – это народ сказал за многие годы до него.
Мочалов тонкими пальцами отодвинул листок от себя.
– Так-то оно так, Иван Михалыч, – произнес он задумчиво, – сын за отца действительно не отвечает, и у нас давно покончено с наслоениями культа личности. Но ты посчитайся и с другим. Ведь это же официальный документ. Но на бумаге штамп поселкового Совета, подпись его председателя. Бумага пришла действительно из тех мест, откуда наш Володя, и речь в ней на самом деле идет о его отце.
– Ну и что же? – холодно спросил Дробышев.
– А то, что оставить подобный сигнал не замеченным мы попросту не имеем права. Я убежден – Костров идеально чистый, честный человек, коммунист, офицер. Но ведь это же здесь… у нас. – Мочалов вздохнул, оперся ладонями о спинку кресла. Напряженно тикали часы. Все трое молчали. – нечего сказать – ситуация. Вот-вот его кандидатуру будут утверждать на очередной полет. И не где-нибудь – на госкомиссии.
– Жарко, – сказал он спокойно и, достав платок, вытер лицо.
– Ты мне не темни, Иван Михайлович, – первым не выдержал Нелидов. – Твое мнение на этот счет?
– Володя Костров – мой хороший товарищ, – уклончиво ответил Дробышев, – и притом сын за отца не отвечает.
– Ты мне тут Сталина не цитируй.
Дробышев невозмутимо отмахнулся:
– Да разве он автор этого изречения? Сын за отца не ответчик – это народ сказал за многие годы до него.
Мочалов тонкими пальцами отодвинул листок от себя.
– Так-то оно так, Иван Михалыч, – произнес он задумчиво, – сын за отца действительно не отвечает, и у нас давно покончено с наслоениями культа личности. Но ты посчитайся и с другим. Ведь это же официальный документ. Но на бумаге штамп поселкового Совета, подпись его председателя. Бумага пришла действительно из тех мест, откуда наш Володя, и речь в ней на самом деле идет о его отце.
– Ну и что же? – холодно спросил Дробышев.
– А то, что оставить подобный сигнал не замеченным мы попросту не имеем права. Я убежден – Костров идеально чистый, честный человек, коммунист, офицер. Но ведь это же здесь… у нас. – Мочалов вздохнул, оперся ладонями о спинку кресла. Напряженно тикали часы. Все трое молчали. – нечего сказать – ситуация. Вот-вот его кандидатуру будут утверждать на очередной полет. И не где-нибудь – на госкомиссии.