Космонавты живут на земле   ::   Семенихин Геннадий Александрович

Встречались и того реже – раз в два, а то и в три года, когда оба попадали на какое-нибудь расширенное совещание. Рындин был теперь на большой должности. Застать его на месте не всегда было легко. Дробышеву повезло – полковник оказался в кабинете и между ними произошел следующий разговор:

– Здравствуй, Воробышек! А я думал, ты снова пропал с горизонтов на целое десятилетие, – немного насмешливо приветствовал его Рындин, называя по старой явочной кличке. – Как поживаешь?

– Живу – зернышка клюю. В мороз на одной ножке прыгаю, – ответил Дробышев точно так, как безусым мальчишкой, почти самым молодым подпольщиком отвечал в сорок втором году на конспиративной квартире, когда приходили к нему от Рындина незнакомые люди.

– Вероятно, у тебя ко мне дело, раз позвонил. Просто так ты не звонишь.

– Угадал, Егор. Дело, – засмеялся Дробышев. – И настолько серьезное, что должен тебя немедленно повидать. Самолет уходит в двенадцать ночи, двадцатый рейс. Пришли кого-нибудь встретить.

Потом он позвонил домой, и нервно кусал губы: долго никто не подходил к телефону. А когда послышался голос жены, лицо Дробышева и совсем покрылось страдальческими морщинами. Он безошибочно догадался, что она сейчас либо гладит купальники и халаты, либо в ванной стирает майки и трусики сына, а может, вместе с ним ищет ласты, трубку, подводную маску, решает, какие удочки взять, а какие нет, рассматривает все то немногое, без чего выезд на юг для любого мальчика теряет свою прелесть.

– Это ты, Иван? – деловито осведомилась жена.