Космонавты живут на земле   ::   Семенихин Геннадий Александрович

– Садитесь, Владимир Павлович, – мягко заговорил генерал, – предстоит очень серьезная и, прямо скажу, трудная беседа.

– За последнее время я уже привык к таким предисловиям, – напряженно улыбнулся майор.

Мочалов положил руку ему на плечо, и этот жест подействовал на офицера успокаивающе.

– Тем не менее у космонавта всегда должны быть крепкие нервы, – шутливо заметил он. – Разговор, повторяю, будет очень серьезным. Начнет и закончит его Иван Михалыч.

Костров, недоумевая, опустился в мягкое кресло, поставил себе на колени тяжелый черный портфель и положил на него ладони. Дробышев достал из рабочей папки листок со штампом далекого от Москвы поселкового Совета.

– Сначала вот это…

Быстрые черные глаза Кострова промчались по тексту, но то, что было заключено в корявых строчках, не сразу дошло до сознания. Второй раз он читал уже медленнее, взвешивая и обдумывая каждое слово.

– Но позвольте, – произнес он, тяжело дыша, – здесь на штампе стоит число… почему же мне две недели не давали читать это письмо? – Обеими ладонями он провел по своему сразу осунувшемуся лицу.

– Потому что надо было проверить, Володя, – тихо и просто сказал Дробышев, – а проверка обнаружила вот что… – Иван Михайлович передал Кострову фоторепродукцию предсмертной записки его отца. – Здесь одна правда.

Когда горе наваливается на человека, оно побеждает его не сразу, а так же медленно, как сильный мороз, проникающий через теплую одежду.