Котин доилец и Платонида   ::   Лесков Николай Семенович

Она хотела посылать детейпобираться и потому выгнала самого Пизонского и захлопнула у него перед носом дверь свою.

"Тягаться с нею судом, - подумал Пизонский, - долго, и денег у меня нет на то, да и пока велят ей отдать мне детей, она их непременно ослепит". Но расстаться с детьми и снова идти бог знает куда одному - Пизонскому теперь уже показалось невозможно, и он в течение следующей за сим ночи придумал нечто другое.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Увидев у одного крестьянского половня лозовую плетушку, в которой носят мякину и ухоботье, Пизонский утащил ее за сарай, высыпал из нее вон ржаной колос, настлал на дно свежего сена и припрятал у Пустырихи на огороде. (Он сделал преступление - он украл плетушку.) Чуть только на другой день выглянуло на небе солнышко и Пустыриха, по заведенному порядку, тронулась с поводаркой в побор, Пизонский схватил оставшихся дома девочек, посадил их в плетушку, подцепил ее своим кушаком за плечи и с длинным костылем в руке зашагал своими длинными ногами к городу. Боязнь погони и страх за участь детей, которые, как неоперившиеся птички, спали, свернувшись, в плетушке за его плечами, так гнали Пизонского, что он не отдыхая отмахал в летний день шестьдесят верст и вечером стал в Старый Город. Здесь ему не было места одному, и сюда он теперь являлся еще с двумя взятыми на свое попечение детьми.

Всякий имел полное основание назвать этого человека дураком.

- Что-то он теперь будет делать? Куда он с ними поденется?

- Дурак!

. . . . . . . . . . . . . . . . .