Котин доилец и Платонида   ::   Лесков Николай Семенович

Он до такой степени выдвигался из положения рабочего смерда, что даже сам голова стал посылать ему чаю не в сени, а в молодцовскую, и позволял рассуждать с собою стоя у притолки. И не прошло года, как все заметные люди Старого Города самым незаметным образом очутились друзьями и сторонниками убогого пришельца Пизонского, и ему настала пора сделаться собственником и гражданином.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Принося всем и каждому посильные услуги и втираясь без всяких подобострастных искательств во всеобщее расположение, Константин Ионыч никогда не жаловался на свою судьбу и даже никогда ни слова никому не говорил о своих сиротках. Разве когда кто сам его о них спрашивал: "Ну, как, Константин Ионыч, твои дети?" - то только в таких случаях Пизонский отвечал: "А живут, моя девушка, помаленечку".

- Ты бы, Константин Ионыч, подумал, чтоб дать им какое-нибудь воспитание, - говорили ему барыни. Пизонский отмалчивался или коротко отвечал:

- Как же, девонька, я думаю.

- Хоть бы ты ко мне их присылал поучиться, - предлагала ему почтмейстерша.

Пизонский и от этого отделывался:

- Дики они у меня, дружок: очень сиротливы; людей не видали; куда им в господском доме!

У Константина Ионыча насчет воспитания сирот были свои планы, о которых он ни с кем не говорил, но которые знал до малейших деталей.