Кощеева цепь   ::   Пришвин Михаил

Взял мел и в один миг на доске изобразил обе Америки.

Козел очень удивился. А Курымушка отчего-то стал смел: у него из головы не выходило "все равно выгонят". И он это не серьезно, а из озорства стал рассказывать про Америку какую-то смесь Майн-Рида и учебника.

Козел удивлялся все больше и больше, и глаз его стал такой, будто видит свое, а ухо может быть и не слышит. Курымушке отчего-то страшно даже стало, - он остановился, покраснел.

- Ну, ну! - сказал Козел.

Курымушка молчал.

- Ты, брат, молодец.

А Курымушка сильней покраснел и рассердился на это.

- Знаешь, - продолжал Козел, - из тебя что-то выйдет.

Тут и случилось с Курымушкой его обыкновенное: вдруг самая ходячая фраза явится ему в своем первом смысле, а то обычное значение куда-то скроется.

- Как же это из меня выйдет? - спросил он, все гуще и гуще краснея, представляя себе приблизительно, как няня ему говорила, будто у одной барыни в животе развелись лягушки и потом вышли через рот.

- Как же это выйдет? - спросил он, краснея и ширя глаза.

- Через верх, конечно, - ответил Козел, - то каждый день через низ выходит, а то через верх.

- "Не вырвет ли?" - про себя подумал Курымушка и хорошо еще вслух не сказал, а то и так в классе все засмеялись; но Козел, как все, не умел смеяться, у него на лице вместо смеха делалось так, будто он ест что-то очень вкусное, сладкое и облизывается, - это и был его смех.