JК
Кожа для барабана, или Севильское причастие :: Перес-Реверте Артуро
Страница: 108 из 124Вынув из кармана белый батистовый носовой платок со своими инициалами, вышитыми синим шелком, он рассеянно потирал им кончик носа. Пенчо Гавире бросились в глаза его руки, усеянные старческими пятнами и так похожие на когтистые лапы хищной птицы. Да и весь облик его напоминал хищную птицу. Старого, злобного орла, неподвижно наблюдающего за своими жертвами.
– С женщинами всегда сложно, дон Октавио. А уж особенно с вашей крестницей.
Банкир принялся аккуратно складывать платок, видимо обдумывая слова собеседника, потом медленно кивнул.
– Макарена, – произнес он, как будто это имя объясняло все.
И на этот раз Гавира кивнул в знак согласия.
Дружба между Октавио Мачукой и семейством герцогов дель Нуэво Экстреме завязалась добрых четыре десятка лет назад. Банк «Картухано» едва не понес убытки, финансируя несколько неудачных сделок покойного Рафаэля Гуардиола-Фернандес-Гарвея, герцога-консорта и отца Макарены; они уничтожили то немногое, что оставалось от фамильного состояния. Позже, когда за смертью герцога (острый сердечный приступ в четыре часа утра, в самый разгар попойки с цыганами, причем сиятельный покойник оказался почти голым) последовало окончательное разорение, старик Мачука лично занялся расчетом с кредиторами и продажей еще чудом не заложенных остатков собственности. Собрав таким образом некоторую сумму наличными, он положил ее в банк под самый высокий процент.
– С женщинами всегда сложно, дон Октавио. А уж особенно с вашей крестницей.
Банкир принялся аккуратно складывать платок, видимо обдумывая слова собеседника, потом медленно кивнул.
– Макарена, – произнес он, как будто это имя объясняло все.
И на этот раз Гавира кивнул в знак согласия.
Дружба между Октавио Мачукой и семейством герцогов дель Нуэво Экстреме завязалась добрых четыре десятка лет назад. Банк «Картухано» едва не понес убытки, финансируя несколько неудачных сделок покойного Рафаэля Гуардиола-Фернандес-Гарвея, герцога-консорта и отца Макарены; они уничтожили то немногое, что оставалось от фамильного состояния. Позже, когда за смертью герцога (острый сердечный приступ в четыре часа утра, в самый разгар попойки с цыганами, причем сиятельный покойник оказался почти голым) последовало окончательное разорение, старик Мачука лично занялся расчетом с кредиторами и продажей еще чудом не заложенных остатков собственности. Собрав таким образом некоторую сумму наличными, он положил ее в банк под самый высокий процент.