Театр мертвецов   ::   Март Михаил

— Вы уверены, что Бражников настолько талантливый преступник, что ему все по плечу? Мне показалось, будто он слишком мудрит, перебарщивает, показушничает. Одни его дурацкие названия казней чего стоят: «Неотвратимые стрелы Зевса», «Клюв в темя». Это же ребячество!

Метелкин долго смеялся.

— Значит, и вы попались на эту удочку? Вот уж не думал! Да нет, конечно. Бражников очень умный и расчетливый человек. Все эти названия придумал я. Для эффекта. Пусть моя книга относится к документальному жанру, но без изюминки нельзя. Нужно пыль в глаза пустить, романтичности подбросить, таинственности. Как ни крутите, но это все же беллетристика, баллада о злом гении. А правды там процентов сорок. От фактов никуда не денешься, важно их подать в жареном виде, И я прав — книга выдержала три тиража.

— Но я видел дело Бражникова и там…

Трифонов осекся. Он не видел дела Бражникова. В первом случае о Бражникове ему рассказывая полковник Миронов, и он не упоминал никаких названий казней. Во втором случае дело передали на изучение Колодяжному, и он впервые озвучил все эти бредовые названия на оперативке у Черногорова. Тогда между ними завязалась перепалка. У Петра Колодяжного чуть ли не пена шла изо рта, а он, опытный следователь, даже не соизволил ознакомиться с документами. Проснулся дядя, когда поезд ушел.

— Спасибо вам за консультацию, Евгений. Мне было очень приятно с вами познакомиться.

— Не за что. А вам желаю побыстрее поймать Бражникова.