Крамола   ::   Телешов Николай Дмитриевич

К этому времени на подворья стремятся всякие разносчики; скорым шагом проходят они по линиям с ящиком на ремне через плечо или с лотком на голове; все выкрикивают нараспев свои товары и, дорожа временем, останавливаются лишь на минуту, чтобы отпустить кому-нибудь горячих, пирогов, или рыбы, или мяса, и спешат дальше - к другим, громко предлагая каждый свое и на свой особый голос и лад:

- Горячая вет-чина!

- Белужка малосольная!

- Кишки бараньи: с кашей, с огнем!

Главным вниманием пользуется пирожник, молодой веселый парень с вздернутым, коротким носом; он громче и звонче всех кричит о своих пирогах еще издали, стараясь придать окрику непонятное балагурство.

- Спи... рогами! - слышится его удалой голос, соответствующий плутоватому, дерзкому и веселому его лицу.

- Ну-ка, цыкни пирожника, - говорит торговец, заслышав его приход, и магазинный мальчик бросается со всех ног за дверь.

- Цс! цс!.. Рогач!.. Рогач!., С чем нынче пироги?

- С луком-говядиной, с селедочными башками, с кашей с яйцами, с клубничным вареньем, - отчетливо и торопливо перечисляет пирожник, приподнимая над ящиком угол теплого одеяла, из-под которого клубится пахучий пар.

Пробило полдень, и в лавку Синицына вошел священник о. Федор. Как всегда, он потянул носом воздух, пахнущий маслом и кипарисом, и похвалил:

- Благоухание-то какое!

Затем поздоровался.

- В полночь враг человеческий приходит, а в полдень - друг человеческий, - пошутил он, взглядывая на стенные часы.

- Где пропадал-то? - спросил дедушка, накрывая газетой только что принесенные пироги.

- Не пропал - отыскался! - ответил Федор. - Это кому живется весело, тот пропадает, а нашего брата и могила не берет... В больнице лежал: думал в последний заштат выйти, - нет! выздоровел!

- Все ропщешь? - упрекнул дедушка.

- Возропщешь, Семен Никитич, когда пять дочерей и ни одной копейки! Впрочем, я это шучу. Я после болезни что-то веселым сделался, давно таким и не бывал. Хорошо похворать.