Кумир   ::   Слаповский Алексей

Она не подороге побежала, а зачем-то в лес.

Я старался не выпустить ее из виду.

Догнал, ухватил за руку.

Она ударила меня по лицу ладонью, я повалил ее на землю.

Некоторое время мы тяжело дышали, лежа рядом.

Потом она села и, уткнув лицо в колени, заговорила:

- Пойми. Я его люблю. Давно уже. Хотела поехать, но как-то все... Кто он и кто я? И вообще. А потом решила поехать. Мне ведь не надо ничего, мне надо было сказать. Ему наплевать, но это не про него. Я бы сказала: привет, я тебя люблю, будь здоров, пока. И уехала бы обратно. Честное слово, больше ничего не хотела. А он умер, козел. И все. Мне теперь незачем жить! Никогда бы она не произнесла этих слов вслух, даже себе, но сейчас - момент такой.

- Я домой не вернусь теперь. Пусть мать думает, что меня в Москве убили и изнасиловали. Ну, или что-нибудь в этом духе. А то, если будет знать, что дочка под поезд, неприятно ей будет. Или из окна с десятого этажа. Ей будет неприятно. Мама дочку любит. Ну, ненавидит по-своему, это само собой. Но по-своему зато любит. Все по-своему. Пусть думает, что кто-то дочку пришиб. Это будет ей утешительно. А то если будет знать, что сама... Будет неутешительно. Я маму расстраивать не хочу.

- Что ли, самоубийством жизнь кончить решила? - спросил я.

- Ты молчи, козел! Тебя это не касается. И песни твои козлиные. У меня умер любимый человек. Мне незачем жить. Нет, песни нормальные, ты не расстраивайся. Только ты их придумываешь. А Стас не придумывает ничего. Они у него сами.