Кумир   ::   Слаповский Алексей

Понимая, что нотации эти мне не облегчат душу, а ему не принесут пользы, я не могу остановиться, я упрекаю его, я привожу ему в пример тех его сверстников, которые работают у меня. Мне досадно, что с ними я нахожу общий язык, с ними я сам чувствую себя молодым и энергичным, некоторым я даже разрешаю называть себя по имени, а одному на "ты", это коммерческий гений в свои двадцать два года - и он далеко пойдет. Я читаю сыну нотации, жена же - в сторонке, плохо ли ей, когда отец семейства вкалывает, обеспечивая это самое семейство всем необходимым и даже более того, позволяя ей не работать, и сыну заодно. Я читаю ему нотации, чувствуя, что меня тоже устраивает, что сын не вырос и остается для меня почти мальчиком. Меня устраивает это. Если бы не беспокойство за будущее когда иссякнет моя бодрость, что-нибудь приключится со здоровьем... Тогда крах. Но пока все в порядке, и хотя я читаю ему нотации, меня вполне удовлетворяет положение вещей. Он делает вид, что отделился от меня и от матери, не просит денег, зарабатывая делами преимущественно несерьезными. Но, однако, от еды не отказывается и скромно позволяет себе не задумываться, сколько стоит хлеб насущный по нынешним временам. От одежды не отказывается тоже, хотя требования его тут минимальны. Он, удивительное дело, аккуратен, носит все бережливо, стирает сам. Впрочем, поскольку целыми днями и неделями сидит дома, упражняясь на гитаре, отчего ж не сохраниться одежде?

И так было довольно долго.

Но вот он поехал в Москву, вернулся с девицею определенного сорта и объявил ее своей невестой.

- Вообще-то, жена уже. Фактически, - сказал он.