Кумир   ::   Слаповский Алексей

Вы меня поймете. Надо же, живой Иванов, Сергей Иванов, бывает же, Любка не поверила даже.

- Я не Иванов, я просто похож. Нас часто путают.

- А голос? Голос я не спутаю.

- Это какая-то чепуха. Повторяю, меня никто не знает.

- Вас знают все. А я даже больше. Я вас люблю.

- На здоровье.

- Поцелуйте меня. Мне больше ничего не надо.

- Я не могу поцеловать. У меня СПИД и сифилис.

- Мне все равно. Я умру от вас. Это счастье.

- Что ты понимаешь в счастье?

- Все понимаю. Вот оно, - и девушка дотронулась пальцем до груди Иванова.

Проводница стучала в двери, чтобы просыпались, сдавали белье и пользовались туалетами, пока не началась санитарная зона.

Трясясь от вокзала в троллейбусе, Иванов думал, что любви нет не только взаимной, как считает Таня, а нет вообще. То есть нет той любви, которую Иванов считал раньше любовью, - когда кто-то кого-то любит. Никто никого не любит, а любят только свою любовь, сделал Иванов простое маленькое открытие, понимая, что новизны в нем нет. Таня не меня любит, Сергея Иванова. Внешность, голос, ладно, но это не я, еще не я, не совсем я, совсем не я. Я, не любя ее, люблю ее больше, чем она меня, потому что я ее вижу, а она не видит меня. И Нюра-Лена не видит меня. И я сам, может быть, себя не видел. Что я хочу сделать? Если честно - что хочу сделать я? Если совсем честно? Я хочу сказать ей, Нюре-Лене: езжай, к чертовой матери, домой, я хочу остаться один. Но я ни за что этого не скажу. Меня никто не любил, и я никого не любил.