Божественный яд   ::   Чижъ Антон

Джуранский растерялся:

— Но, Родион Георгиевич, вы же сами полагали, что…

— Все! Мечислав Николаевич, прошу вас помолчать!

— Ванзаров, наклонитесь ближе, — хрипло попросил профессор.

Сыщик тут же опустился на колени перед кушеткой.

— Я слушаю вас, Александр Владимирович…

— Смерть Маши для меня это такое… такое… — Серебряков захлебнулся.

— Я верю вам, — тихо сказал Ванзаров. — Вы не знаете, кто бы мог совершить убийство? Может быть, ваши знакомые дамы?

— Они… Они не убивали Марию… Да им это и не нужно, — прошептал Серебряков. Одинокая слезинка скатилась по его щеке. — В тот вечер их не было с нами…

Ванзарову вдруг стало по-настоящему жалко одинокого, умирающего чудака, который устроил из своей жизни глупый эксперимент.

— А что было в тот вечер, Александр Владимирович?

— Маша пришла, как обычно, часов в восемь. Потом… потом мне стало плохо, и я ушел в спальню. Наверное, она ушла сама, у нее был ключ… — профессор с трудом выдавливал каждое слово.

Ванзаров точно помнил, что никакого ключа в одежде Ланге найдено не было. Хотя, судя по всему, Серебряков говорил правду.

— Простите меня, профессор, но почему вы солгали, что находились на балу Бестужевских курсов?

— Ах, это, — Серебряков облизал сухие губы. — Когда у меня обостряется болезнь, я могу спутать дни и события. Я не думал вам лгать, Ванзаров, поверьте.

— Я могу задать вам нескромный вопрос? — заторопился сыщик.