Божественный яд   ::   Чижъ Антон

Петр помог придержать. Матвей быстро содрал шубу и кинул на волокуши.

— Михалыч, он же теплый… — с ужасом проговорил Петр.

— А тебе не один хрен? Что стоите, живо тащи что осталось! — шипел Матвей на застывших работников.

Мужики сняли пиджак, жилетку и брюки. Сорвали пару щегольских лаковых ботинок, бархатный галстук и тонкую сорочку.

Матвей комкал мокрые вещи, опасливо поглядывая по сторонам и подгоняя матом неумелых подручных. Надо спешить, вот-вот народ появится. И вправду, светает. Вскоре на спасенном остались только исподняя рубаха и мокрые подштанники.

— А теперь кончай дело, — приказал артельщик.

— Что «кончай», Михалыч?!

— В прорубь, вот что!

Петр и Колька переглянулись и поняли друг друга без слов.

— Ты, Михалыч, как хочешь, но мы на душегубство не согласны. На каторгу — иди, а нас не вмешивай, — решительно сказал Петр за всех.

Матвей хотел было рявкнуть на неразумных, но решил не терять время. На таком морозе этот и получасу не протянет. Сам Богу душу отдаст.

— Ладно, наработали на сегодня. Пошли в трактир чаем греться!

За пазухой старшего Семенова согревались золотые часы, цепочка и кошелек, полный денег.

— Васька, трогай!

— Но-о, окаянная! — подстегнул лошаденку окончательно протрезвевший Васька.

На льду, рядом с черной ямой полыньи, остался лежать мужчина в мокрых кальсонах и нательной рубахе, плотно прилепившейся к телу. Его глаза слепо смотрели в серое небо.