Тень Сохатого   ::   Незнанский Фридрих Евсеевич

— Не возражаете, если я закурю?

Боровский вновь покачал головой. Турецкий достал сигарету и закурил. Выпустил дым, пододвинул к себе пепельницу, внимательно посмотрел на Генриха Игоревича и спросил:

— Господин Боровский, вы себя хорошо чувствуете?

— Нормально, — ответил тот.

— У вас нигде ничего не болит? Вы хорошо выспались?

— Не болит, — ответил Боровский. — И выспался.

Турецкий выпустил дым и кивнул:

— Отлично. Тогда, пожалуй, приступим к разговору. Раз уж вы здоровы и в здравом рассудке, вы наверняка понимаете, что то, что вы сделали, не укладывается ни в какие рамки.

Боровский прищурил черные как уголь глаза.

— Какие рамки вы имеете в виду?

— Всякие, — ответил Турецкий. — Хотя бы рамки элементарного приличия. Люди сводят друг с другом счеты, это случается. Но они предпочитают не делать этого на публике. Вы же убили Риневича на виду у людей, у женщин… — Турецкий пожал плечами. — Это сильно похоже на какую-то публичную акцию.

Боровский нервно дернул щекой:

— Чепуха. Никакая это не акция.

— Тогда что же? — спросил Александр Борисович.

Боровский нахмурился и ответил:

— Мне не хочется об этом говорить.

— Да ну? — Глаза Турецкого стали холодными и неприветливыми. А голос — сухим и жестким. — Тогда давайте поговорим о том, о чем вам хочется. Я слышал, у вас в камере есть книги.