Ледоход   ::   Горький Максим

Мишук Дятлов, молодой белобрысый парень, с заячьей губою, широкий, нескладный, пробует запеть:

Она пришла к нему поутру,

А он скончалси в тую ночь...

- Эй, ты, курвин сын! - кричит на него солдат.- Али забыл, какой седни день?

Боев тоже сердится - грозит Дятлову кулаком и свистит:

- С-собачья душа!

- Народ у нас лесной, долголетний, жилистой,- говорит Осип Будырину, сидя верхом на вершине ледореза и прищуренным глазом измеряя откос.Выпусти конец бруса на вершок левей - так!.. А ежели просто сказать - дикой народ! Однова - едет алхирей, они - к нему, обкружили, пали на коленки, плачутся: загово-ри-де нам, преосвященное владыко, волков, одолели нас волки! Кэ-эк он их - "Ах, вы, говорит, православные христиане, а? Да я, говорит, всех вас строжайшему суду предам!" Очень разгневался, плюет даже в морды им. Старенький такой был, личность добрая, глазки слезятся...

Сажен на двадцать ниже ледорезов матросы и босяки окалывают лед вокруг барж; хряско бьют пешни, разрушая рыхлую, серую корку реки, маячат в воздухе тонкие шесты багров, проталкивая под лед вырубленные куски его; плещет вода; с песчаного берега доносится говор ручьев. У нас шаркают рубанки, свистит пила, стучат топоры, загоняя железные скобы в желтое, гладко выструганное дерево,- и во все звуки втекает колокольный звон, смягченный расстоянием, волнующий душу. Кажется, что серый день всею своею работою служит акафист весне, призывая ее на землю, уже обтаявшую, но голую и нищую...