JК
Легенда о хрустальной маске :: Астуриас Мигель Анхель
Страница: 7 из 11Он не приветствовал больше сверкающую драгоценными камнями утреннюю звезду — и не было для него лучше приветствия, чем ударять по скале чистейшего кварца, смотреть, как взлетали в воздух яркие брызги света; едва рассветало, Амбьястро снова принимался за работу; дыхание его прерывалось, пересыхало во рту; словно обезумев, весь в поту, он сражался с острыми осколками, они ранили его слезящиеся глаза, со слепящей пылью, с волосами, ниспадавшими на кровоточащее лицо, они выводили его из себя — ему приходилось тратить время, чтобы каждый раз отбрасывать их ладонью. То и дело Амбьястро яростно точил свои инструменты, инструменты уже не скульптора, а ювелира.
Наконец маска была закончена, изваянная из белого огня, отполированная взглядом внимательных глаз, пылью толченых ракушек. Ее блеск ослеплял, и когда он надел эту маску — маску Наны-Дождеокой, — ему показалось, что вся его преходящая сущность увековечена теперь в капле бессмертной воды. Сплав земных недр! Нана-Дождеокая! Покоренное царство! Нана-Дождеокая! Гладь несравненная!
Нана-Дождеокая! Дышащая лава! Нана-Дождеокая! Зеркальный лабиринт! Нана-Дождеокая! Культовый символ! Нана-Дождеокая! Вершина сияющих снов! Нана-Дождеокая! Бессмертная маска! Вот она, Нана-Дождеокая! Изваяние, выточенное с усердием для того, чтобы сохранить в себе разбуженную вечность!..
Амбьястро медленно возвращался к своей пещере, но влекли его не забытые творения — герои, боги, фигурки животных, высеченные из породы мрака, — он шел за трубкой с говорящим дымом. Он никак не мог найти ее. Следуя за запахом, Амбьястро обнаружил табак. Но трубка… его трубка… его маленькая сербатана [7] , с которой он охотился, но, правда, не за птицами, а лишь за снами…
Амбьястро оставил сверкающую маску на циновке, покрывавшей его ложе из досок орехового дерева, и продолжал поиски. «Наверное, трубку унесли обезьянки, выточенные на ней, — успокаивал он себя.
Наконец маска была закончена, изваянная из белого огня, отполированная взглядом внимательных глаз, пылью толченых ракушек. Ее блеск ослеплял, и когда он надел эту маску — маску Наны-Дождеокой, — ему показалось, что вся его преходящая сущность увековечена теперь в капле бессмертной воды. Сплав земных недр! Нана-Дождеокая! Покоренное царство! Нана-Дождеокая! Гладь несравненная!
Нана-Дождеокая! Дышащая лава! Нана-Дождеокая! Зеркальный лабиринт! Нана-Дождеокая! Культовый символ! Нана-Дождеокая! Вершина сияющих снов! Нана-Дождеокая! Бессмертная маска! Вот она, Нана-Дождеокая! Изваяние, выточенное с усердием для того, чтобы сохранить в себе разбуженную вечность!..
Амбьястро медленно возвращался к своей пещере, но влекли его не забытые творения — герои, боги, фигурки животных, высеченные из породы мрака, — он шел за трубкой с говорящим дымом. Он никак не мог найти ее. Следуя за запахом, Амбьястро обнаружил табак. Но трубка… его трубка… его маленькая сербатана [7] , с которой он охотился, но, правда, не за птицами, а лишь за снами…
Амбьястро оставил сверкающую маску на циновке, покрывавшей его ложе из досок орехового дерева, и продолжал поиски. «Наверное, трубку унесли обезьянки, выточенные на ней, — успокаивал он себя.