Легенды осени   ::   Гаррисон Джим

Ей снились тяжелые сны о Тристане, и голова певца у нее на груди напоминала ей о том, как она держала сына на руках и читала ему в такой же позе, когда он болел пневмонией, – их близость оборвалась непоправимо осенью его двенадцатилетия, после того как она предпочла вернуться на зиму в Бостон. И как же терзал ее страстный мальчик за это решение – писал ей, что молится каждый день, чтобы она приехала на Рождество, и, когда она не приехала на Рождество, проклял Бога и стал неверующим. Она вернулась весной; он был холоден и настолько отчужден, что она пожаловалась мужу, но он не мог вытянуть из Тристана ни слова о матери. Потом она притворилась больной, и когда сыновья пришли к ней, чтобы поцеловать перед сном, она задержала Тристана и временно укротила его с помощью бурных излияний и слез, использовав весь свой арсенал уловок. Он сказал, что будет вечно ее любить, но в Бога верить не может, потому что проклял Его.

* * *



Первый, предупреждающий, удар родители получили порознь в конце января: им сообщили, что Альфред, и прежде-то не очень хороший наездник, упал с лошади под Ипром, раздробил колено и получил перелом позвоночника. Но прогноз из полевого госпиталя пришел хороший, и в мае они могли ожидать его дома. Майор из Калгари особо прислал отцу письмо с соболезнованиями. Альфред был блестящим молодым офицером, и это горькая потеря для армии. Опрометчивость Тристана, к сожалению, мешала оценить должным образом его мужество, но майор полагал, что он обретет в боях зрелость.