JК
Ленинград действует (Том 1) :: Лукницкий Павел Николаевич
Страница: 3 из 342"
И еще я пишу о бесстрашии, мужестве, твердости, единодушии, о великих традициях ленинградцев, о том, как вели себя они в прошлых, достойно пережитых испытаниях... Я закончил статью словами: "Каждый знает: война с вероломным врагом будет победной".
Корреспонденция моя называется "На боевых постах" и уже передана в Москву по телефону1.
Ночь на 23 июня
До сих пор мне было совершенно неважно, что окна квартиры обращены на запад, до сих пор не приходилось и думать о том, куда именно обращены окна.
Но нынче ночью завыли сирены, зачастили, надрывая душу, гудки паровозов и пароходов, отрезая эту белую ночь от всех прошлых ночей, когда нам спалось бестревожно. И хотя все звуки тревоги скоро замолкли и ночь была до краев налита тишиной, иная эпоха, в которую мы вступили, сказывалась уже и в том, что из своего окна смотришь не во двор, не на корпус противоположного дома, а сквозь него гораздо дальше - на Запад.
Наталья Ивановна присела на подоконник, молча глядела из окна, мерно дыша прохладным, прозрачным воздухом белой ночи. Ее думы, наверное, были точь-в-точь те же, что и мои.
В строгой, через силу спокойной тишине слух старался уловить только легкое комариное звучание - где-то безмерно далеко. И воображение переносило меня от разрушенной Герники к изуродованным кварталам Ковентри и к тому, что случилось меньше суток назад в Минске, в Одессе, в Киеве...
И еще я пишу о бесстрашии, мужестве, твердости, единодушии, о великих традициях ленинградцев, о том, как вели себя они в прошлых, достойно пережитых испытаниях... Я закончил статью словами: "Каждый знает: война с вероломным врагом будет победной".
Корреспонденция моя называется "На боевых постах" и уже передана в Москву по телефону1.
Ночь на 23 июня
До сих пор мне было совершенно неважно, что окна квартиры обращены на запад, до сих пор не приходилось и думать о том, куда именно обращены окна.
Но нынче ночью завыли сирены, зачастили, надрывая душу, гудки паровозов и пароходов, отрезая эту белую ночь от всех прошлых ночей, когда нам спалось бестревожно. И хотя все звуки тревоги скоро замолкли и ночь была до краев налита тишиной, иная эпоха, в которую мы вступили, сказывалась уже и в том, что из своего окна смотришь не во двор, не на корпус противоположного дома, а сквозь него гораздо дальше - на Запад.
Наталья Ивановна присела на подоконник, молча глядела из окна, мерно дыша прохладным, прозрачным воздухом белой ночи. Ее думы, наверное, были точь-в-точь те же, что и мои.
В строгой, через силу спокойной тишине слух старался уловить только легкое комариное звучание - где-то безмерно далеко. И воображение переносило меня от разрушенной Герники к изуродованным кварталам Ковентри и к тому, что случилось меньше суток назад в Минске, в Одессе, в Киеве...