JК
Леонид Красин :: Горький Максим
Страница: 4 из 15Панихиды - не ко времени, хотя и красивы.
Рассказал, посмеиваясь, о своём посещении Льва Толстого.
- Тогда я был солдат и только что, так сказать, внюхался в Маркса.
Рассказывал он живо, прекрасно, с весёлым юмором, в память мою крепко врезалось сердитое лицо Толстого и колючий взгляд его глаз.
Через три часа Леонид Борисович ушёл к поезду в Петербург, сказав мне на прощанье:
- Вы тут - точно муха на лысине, сыщикам очень удобно следить за теми, кто у вас бывает. Предупреждаю: за мной хвостов нет. Я - человек без тени, как Питер Шлемиль.
Свидание с Морозовым состоялось через три дня. Аккуратно и внимательно читая "Искру" и вообще партийную литературу, Савва был знаком с позицией Ленина, одобрял её, и, когда я предупредил его, с кем он будет говорить, он сказал ничего не обещающее слово:
- Поговорим.
Чтобы последующее не удивило читателя так, как тогда оно удивило меня, я нахожу нужным сказать здесь несколько слов о Савве Морозове. Я познакомился с ним в 1901 году, и за два года между нами образовались отношения дружбы, мы даже говорили на ты, к чему я вообще не склонен. Морозов был исключительный человек по широте образования, по уму, социальной прозорливости и резко революционному настроению. Настроение это возникло у него медленно и постепенно, но и за семь лет пред этим он не скрывал своего "радикализма".
Рассказал, посмеиваясь, о своём посещении Льва Толстого.
- Тогда я был солдат и только что, так сказать, внюхался в Маркса.
Рассказывал он живо, прекрасно, с весёлым юмором, в память мою крепко врезалось сердитое лицо Толстого и колючий взгляд его глаз.
Через три часа Леонид Борисович ушёл к поезду в Петербург, сказав мне на прощанье:
- Вы тут - точно муха на лысине, сыщикам очень удобно следить за теми, кто у вас бывает. Предупреждаю: за мной хвостов нет. Я - человек без тени, как Питер Шлемиль.
Свидание с Морозовым состоялось через три дня. Аккуратно и внимательно читая "Искру" и вообще партийную литературу, Савва был знаком с позицией Ленина, одобрял её, и, когда я предупредил его, с кем он будет говорить, он сказал ничего не обещающее слово:
- Поговорим.
Чтобы последующее не удивило читателя так, как тогда оно удивило меня, я нахожу нужным сказать здесь несколько слов о Савве Морозове. Я познакомился с ним в 1901 году, и за два года между нами образовались отношения дружбы, мы даже говорили на ты, к чему я вообще не склонен. Морозов был исключительный человек по широте образования, по уму, социальной прозорливости и резко революционному настроению. Настроение это возникло у него медленно и постепенно, но и за семь лет пред этим он не скрывал своего "радикализма".