Летняя компания 1994 года   ::   Бальмина Рита

По зальчику проносится унылое "у-у-у" и радостное "поздравляем" одновременно.

– Андрей выходит с гитарой к стойке, садится, опускает свою курчавую голову, как бы винясь, и начинает петь песенку из своего репатриантского цикла. На мотив цыганочки.

– Дорогая эфиопка,

Ах, эта ручка, ах, эта ножка,

Ах, эта черная коленка,

Ах, эта черная икра.

Руки черные, ноги черные,

Щеки черные, уши черные,

Шея черная, грудь точеная

И серьга в носу золоченая.

Дверь широко раскрывается. Богатырское "здрасте!" прерывает таборный перебор. На пороге новые опоздавшие – громадный курчавый великан с добродушным, немного глуповатым, улыбчивым лицом и симпатичная, миловидная девушка, как бы сошедшая с рождественской открытки времен третьего рейха. Андрей вскакивает, совершенно не обидевшись на то, что ему сломали песню, и радостно обнимает и девушку с кукольной улыбкой в стиле "ретро" и кучерявого еврейского верзилу, а потом представляет их публике:

– Господа! Прошу крепко любить и жаловать. Ниночка Демази, прекрасная поэтесса.

– Поэт, – поправляет его поэтесса ангельским голоском, поигывая ямочками.

– Да, да. Прекрасная поэт из Ташкента с мужем Феликсом Хармацем, тоже поэтом.

– И тоже из Ташкента, – добавляет великан, расплываясь в широкой глуповатой улыбке.