Летняя компания 1994 года   ::   Бальмина Рита

Пусть так дрыхнет – не околеет.

Зив недовольно зарычал, почесал шею задней лапой и перевернулся на другой бок.

– Наверное, блохи, – посочувствовала Ритка,- опиши все это в завтрашнем номере, -смеясь предложила она, взбегая по лестнице.

– Это интересно, только если называть всех своими именами, но ведь нельзя, – Хаенко догнал ее у двери в мастерскую.

– А я думаю, что можно. В нашем грязном деле вообще все разрешено и ничего не наказуемо, – одышка мешала ей говорить, – я обязательно опишу сегодняшнее торжество, когда состарюсь до прозы.

До приезда в Израиль, Гриша Марговский был ежом. Ежом он был и в

Минске, где родился и вырос, и в Москве, где учился в Литинституте и обзавелся серьезными литературными связями. Он выпускал свои иголки в любом удобном и не очень удобном случае, а иногда и вовсе совершенно напрасно. Только жизнь свою, и без того колючую, осложнял. Когда же он в Израиль перебрался, совсем озверел – дикобразом стал. Возможно, на него так тропический климат подействовал, а может и то, что его любимая московская жена отказалась жить на Святой земле и вернулась в первопрестольную, оставив своего колючего поэта на произвол сабров, марокканцев, ортодоксов, короче говоря всех, кому было совершено безразлично

Гришино несчастное существование. Со всех работ Григория увольняли из-за его угроз перерезать кому-нибудь глотку или пристрелить.

Впрочем, слава драчуна и скандалиста тянулась за ним от самой Москвы

– как хвост.