Лев Толстой   ::   Горький Максим

Смотрите на влюбленных,- все талантливы!

О Достоевском он говорил неохотно, натужно, что-то обходя, что-то преодолевая.

- Ему бы познакомиться с учением Конфуция или буддистов, это успокоило бы его. Это - главное, что нужно знать всем и всякому. Он был человек буйной плоти. Рассердится - на лысине у него шишки вскакивают и ушами двигает. Чувствовал многое, а думал - плохо, он у этих, у фурьеристов, учился думать, у Бу-ташевича и других. Потом - ненавидел их всю жизнь. В крови у него было что-то еврейское. Мнителен был, самолюбив, тяжел и несчастен. Странно, что его так много читают, не понимаю - почему! Ведь тяжело и бесполезно, потому что все эти Идиоты, Подростки, Раскольниковы и всё - не так было, всё проще, понятнее. А вот Лескова напрасно не читают, настоящий писатель,- вы читали его?

- Да. Очень люблю, особенно - язык.

- Язык он знал чудесно, до фокусов. Странно, что вы его любите, вы какой-то не русский, у вас не русские мысли,- ничего, не обидно, что я так говорю? Я. - старик и, может, теперешнюю литературу уже не могу понять, но мне всё кажется, что она - не русская. Стали писать какие-то особенные стихи,- я не знаю, почему это стихи и для кого. Надо учиться стихам у Пушкина, Тютчева, Шеншина. Вот вы,- он обратился к Чехову,- вы русский! Да, очень, очень русский.

И, ласково улыбаясь, обнял А. П. за плечо, а тот сконфузился и начал баском говорить что-то о своей даче, о татарах.

Чехова он любил и всегда, глядя на него, точно гладил лицо А. П.