Лев Толстой   ::   Горький Максим

Он усмехнулся и легонько толкнул меня локтем.

- Отсюда можно сделать очень, очень опасные выводы! Вы - сомнительный социалист. Вы - романтик, а романтики должны быть монархистами, такими они и были всегда.

- А Гюго?

- Это - другое, Гюго. Не люблю его - крикун.

Он нередко спрашивал меня, что я читаю, и всегда упрекал меня за плохой - по его мнению - выбор книг.

- Гиббон - это хуже Костомарова, надо читать Момсена,- очень надоедный, но - солидно всё.

Узнав, что первая книга, прочитанная мною,- "Братья Земганно", он даже возмутился.

- Вот видите - глупый роман. Это вас и испортило. У французов три писателя: Стендаль, Бальзак, Флобер, ну еще - Мопассан, но Чехов - лучше его. А Гонкуры - сами клоуны, они только прикидывались серьезными. Изучали жизнь по книжкам, написанным такими же выдумщиками, как сами они, и думали, что это серьезное дело, а это никому не нужно.

Я не согласился с его оценкой, и это несколько раздражило Л. Н.,- он с трудом переносил противоречия, и порою его суждения принимали странный, капризный характер.

- Никакого вырождения нет,- говорил он,- это выдумал итальянец Ломброзо, а за ним, как попугай, кричит еврей Нордау. Италия - страна шарлатанов, авантюристов,- там родятся только Аретино, Казанова, Калиостро и все такие.

- А Гарибальди?

- Это - политика, это - другое!

На целый ряд фактов, взятых из истории купеческих семей в России, он ответил.

- Это неправда, это только в умных книжках пишут...