JК
Левый берег :: Шаламов Варлам Тихонович
Страница: 236 из 251Нужно было усилие воли, чтобы оторваться от этих кисельных берегов, этих молочных рек текучего молодого камня. Но там была гора, скала, распадок, а здесь – поставка по лендлизу, изделие человеческих рук…
С теми, кто запустил руки в бочку, не случилось ничего недоброго. Желудок и кишечник, тренированный на Колыме, справился с солидолом. А к остаткам поставили часового, ибо солидол – пища машин, существ бесконечно более важных для государства, чем люди.
И вот одно из этих существ прибыло к нам из-за океана – символ победы, дружбы и чего-то еще.
Триста человек бесконечно завидовали арестанту, сидевшему за рулем американского трактора, – Гриньке Лебедеву. Среди заключенных были трактористы и получше Лебедева – но все это были пятьдесят восьмая, литерники, литерки – Гринька Лебедев был бытовик, отцеубийца, если поточнее. Каждому из трехсот виделось его земное счастье: стрекоча, сидя за рулем хорошо смазанного трактора, прогрохотать на лесоповал.
Лесоповал отходил все дальше и дальше. Заготовка строевого леса на Колыме ведется в руслах ручьев, где в глубоких ущельях, вытягиваясь за солнцем, деревья в темноте, укрытые от ветра, набирают высоту. На ветру, на свету, на болотистом склоне горы стоят карлики, изломанные, исковерканные, измученные вечным кружением за солнцем, вечной борьбой за кусочек оттаявшей почвы. Деревья на склонах гор похожи не на деревья, а на уродов, достойных кунсткамеры. И только в темных ущельях по руслам горных речек деревья набирают рост и силу.
С теми, кто запустил руки в бочку, не случилось ничего недоброго. Желудок и кишечник, тренированный на Колыме, справился с солидолом. А к остаткам поставили часового, ибо солидол – пища машин, существ бесконечно более важных для государства, чем люди.
И вот одно из этих существ прибыло к нам из-за океана – символ победы, дружбы и чего-то еще.
Триста человек бесконечно завидовали арестанту, сидевшему за рулем американского трактора, – Гриньке Лебедеву. Среди заключенных были трактористы и получше Лебедева – но все это были пятьдесят восьмая, литерники, литерки – Гринька Лебедев был бытовик, отцеубийца, если поточнее. Каждому из трехсот виделось его земное счастье: стрекоча, сидя за рулем хорошо смазанного трактора, прогрохотать на лесоповал.
Лесоповал отходил все дальше и дальше. Заготовка строевого леса на Колыме ведется в руслах ручьев, где в глубоких ущельях, вытягиваясь за солнцем, деревья в темноте, укрытые от ветра, набирают высоту. На ветру, на свету, на болотистом склоне горы стоят карлики, изломанные, исковерканные, измученные вечным кружением за солнцем, вечной борьбой за кусочек оттаявшей почвы. Деревья на склонах гор похожи не на деревья, а на уродов, достойных кунсткамеры. И только в темных ущельях по руслам горных речек деревья набирают рост и силу.