Личные обстоятельства   ::   Фенольо Беппе

Пинко, второй из сидевших на кормушке, спросил:

— Вы говорили про того, которого вчера утром сцапали на развилке возле Манеры?

— Не вчера, — поправил Мильтон, — а позавчера.

— Нет, ты ошибаешься, — возразил Мате, вскинув глаза на Мильтона. — Это было вчера утром.

— Так вы про него говорили? — хотел знать Пинко. — Честно говоря, не очень-то мне понятно, как его сцапали.

Мильтон резко обернулся.

— Что ты хочешь этим сказать? — И он пристально, во все глаза смотрел на него, и ему казалось, что, осуждая Джорджо, этот тип оскорбляет Фульвию. — Что ты хочешь этим сказать?

— А то, что он не защищался до последнего, как Блейк, или сразу не пустил себе пулю в рот, как Нанни.

— Был туман, — объяснил Мильтон, — и из-за тумана он не сделал ни того, ни другого. Он ничего не успел понять.

— Пинко, — сказал Мате, — ты упустил отличную возможность помолчать. Ты что, уже забыл, какой туманище был вчера утром? Фашисты наткнулись на парня, как могли наткнуться на дерево или на пасущуюся корову.

— В тумане ему не удалось показать, что он не трус, — настаивал Мильтон. — Но я могу поручиться, что он настоящий мужчина. Будь у него возможность, он бы наверняка выстрелил себе в рот, как Нанни, Я бы этого не говорил, если бы не один случай. Дело было в октябре прошлого года, когда никто из нас еще не ушел в партизаны, когда в слове «партизан» слышалось что-то таинственное. Вы не хуже моего помните город в прошлом октябре.