Листки из вещевого мешка (Художественная публицистика)   ::   Фриш Макс

Этот генератор бодрости, вдохновитель продленного действия! Этот светлейший князь Гельвеции! Ни разу не пришлось мне услышать от него, чего ему это стоит. Но я просто не могу не предполагать, что каждый миг его светлоты и ясности им оплачен. Иной раз думаешь: если бы он не совершал этой постоянной незримой работы, перед тобой была бы прямая - черная! - противоположность. Но он этого не допускает. Как знать - может быть, оставшись один, он натачивает динамо голой рукой.

Обычно я часами, неделями злюсь на фразы, которые кому-то где-то сказал. Когда возвращаешься от Макса Фриша, такого не бывает. Он явно стремится воспрепятствовать тому, чтобы кто-то что-то сказал, о чем сам потом будет сожалеть. Он знает, о чем люди задним числом сожалеют. И не допускает этого. А как мало он придает значения форме! Его честолюбие состоит в том, чтобы не позволять себе ничего такого, что смахивало бы на желание вызвать восхищение. Он ведь вообще очень тих. Слыхали ли вы когда-нибудь, чтобы он кричал? Или, может быть, вы слыхали, чтобы он просто громко говорил? Постоянно взвешивающая манера говорить - не речь, а чародейское прикосновение - этого не позволяет. Его восклицания - самые мимолетные звуки, какие только можно себе вообразить. Если он в чем-то и допускает ощутимую виртуозность, то лишь в самоограничении, в самоустранении. Не исключено, что он этим горд. "А здорово я опять прибеднился!" - по-моему, подлавливал я его на таком выражении лица.